Читайте в номере:

Читайте в номере:

В рубрике «Сверхъестественное» – повесть А.П.Чехова «Чёрный монах»;

В рубрике «Азербайджанская литература» – стихи Али Керимa;

В рубрике «Интервью» – интервью Дж.Д. Сэлинджера «Писатель не должен давать автограф…»;

В рубрике «Эссе и литературные портреты» – эссе Андре Моруа «Открытое письмо молодому человеку о науке жить», «От Монтеня до Арагона», «В поисках Марселя Пруста», «Уолтер», «Анатоль Франс»;

В рубрике «Хроника» – историческое произведение Вилаята Гулиева «Учёный, познакомивший венгров с самими собой»;

В рубрике «Грузинская поэзия» – стихи Бесика Харанаули;

В рубрике «Норвежская проза» – рассказ Тарьея Весоса «Последние дни зимы»;

В рубрике «Корифеи» – продолжение романа Ф. М. Достоевского «Бедные люди»;

В рубрике «Лауреаты Дублинской литературной премии» – продолжение романа Колма Тойбина «Бруклин»;

В рубрике «Афоризмы» – высказывания всемирно известных писателей об искусстве писательства, таланте и гениальности, книгах и чтении.

Журнал «Хазар» можно приобрести в нижеприведённых газетных киосках:

Киоск Пресс — ст.метро «Эльмляр Академийасы», проспект Г. Джавида, 19;

Киоск Пресс — ст.метро «Нариман Нариманов», ул. А. Нейматуллы, 122;

Киоск Пресс — ст.метро  «Ичери Шехер», ул. Истиглалиййат;

Киоск Пресс — ст.метро «Кероглу»;

Киоск Пресс — ст.метро «Низами», ул. А. Гусейнзаде;

Киоск Пресс — ст.метро «Ази Асланов», ул. Х. Мамедова, 41

и в других близлежащих к метро киосках.

Представляем вниманию читателей журнала «Хазар» новую рубрику «Сверхъестественное» и предисловие ««Черный монах» – таинственный визит»» (А.Масуд), написанное к переводу повести А.П.Чехова «Черный монах».

«Черный монах» – таинственный визит

В начале мая в ходе беседы с Рамизом Ровшаном о художественном слове и его влиянии я высказала свои мысли о том, что литература, за исключением небольшого количества произведений, уже не имеет прежней силы и способности воздействия и что даже такие романы, признанные шедеврами мировой литературы, как «Война и Мир», «Анна Каренина», «Красное и чёрное», «Овод», «Мадам Бовари», которые когда-то своей болью и страданием чуть ли не проникли в наше подсознание, потеряли своё влияние и значение как продукты, у которых истёк срок годности. Хотя он и пытался отговорить меня от этой «неправильной позиции» и убедить меня в вечной и неизменной силе великой литературы, после ряда примеров и объяснений мы, наконец, поняли друг друга.  

Потом что-то случилось, и какое-то время мы оба, упустив нечто высшее и святое, стали кружиться вокруг этой темы со странной, полной страха, осторожностью. И чтобы оправдать этот вынесенный нами, словно смертная казнь для кого-то, беспощадный «приговор», мы начали решать вопрос с различных точек зрения, поворачивая его в разные стороны с помощью литературных импровизаций и пауз. В это время, чтобы как-то детализировать тему более подробно, я бросила слова: «Однако, например, Чехова я бы не внесла в этот список»». Увидев, что лицо Рамиза вдруг напряглось непонятной, тайной нервозностью, а глаза как-то раздражённо сузились, я захотела сменить тему разговора. А он, ответив «по-моему, он тоже из этой категории», – замолчал…, и в ту же минуту я поняла, чтò разозлило Рамиза. Причина его нервозности была в том, что сочинения одного из его любимых писателей попали в этот список "просроченных произведений".

Воцарилась глубокая тишина… Я вспомнила в своё время сильно повлиявшие на меня произведения Чехова «Вишнёвый сад», «Три сестры», «Чайка», его героев, которые ищут счастье, несчастье, ложь и правду в каких-то нижних слоях своей скучной жизни, напоминающей подводный мрак, их скучные разговоры, наполненные романтическими страданиями и вопросами, и даже умных сумасшедших «Палаты № 6», прочитав которую когда-то была сильно потрясена…, и, как бы попрощавшись с Чеховым, с горечью призналась: «Да…, по-моему, тоже».

На следующее утро, выйдя по традиции на утреннюю прогулку, я надела наушники и только собралась включить недослушанный накануне аудиотекст, 6-ю главу «Братьев Карамазовых», как вдруг на экране телефона, словно вынырнув из темной глубины, появился грустный портрет Чехова и под ним черным, жирным шрифтом название аудиотекста «Черный монах». От всего этого я растерялась. Задыхаясь от волнения, я вспомнила нашу вчерашнюю беседу с Рамизом, список произведений, утративших свое влияние и силу воздействия, печальный финал дискуссии, закончившейся Чеховым, и остановилась…
Хоть я и думала, что знаю, от кого пришло это таинственное послание, и что я хорошо знакома с этим творческим изданием, как только я начала понимать, что это произведение, которое я почему-то не читала, было прислано в ответ на жестокое решение, принятое в конце вчерашнего «суда», я почувствовала, что у меня перехватило горло от досады, голова закружилась, как будто я поднялась до недосягаемой высоты, и в глазах начало темнеть.

Я осторожно дотронулась до портрета Чехова, который со странной грустью смотрел на меня с экрана телефона, открыла произведение и всем своим существом стала слушать этот неповторимый шедевр в исполнении гениального актера Иннокентия Смоктуновского...
А.Масуд