Я - не из тех, кто видят сны, полные тоски по Родине. Но этой ночью мне приснилось, будто мы с большой делегацией отправились в один из оккупированных районов. Все были в гражданском, и только один человек был в военном обмундировании. Я, доверившись ему, приехала сюда, и никуда от него не отходила. Мы стояли во дворе одной высотки, а затем стали подниматься по лестнице. В этот момент я испытывала одновременно страх, радость, удивление и волнение. Все время крутился в голове один и тот же вопрос: «сможем ли мы благополучно покинуть это место». Мы были на среднем этаже, как вдруг распахнулась дверь. Комнаты были пусты, вошел какой-то человек, держа в руках два стула...

(11 aprel 2014)

Я написала эти слова в одной из социальных сетей два года назад именно в апреле. Хотелось поговорить с кем-то и где-то, но никак не получалось определиться с местом беседы и выбором собеседника. Как же описать это место? Мне бы хотелось, чтоб оно источало аромат полыни, и чтоб вместо людей, в спешке покинувших свои дома под градом пуль, чьими останками, кровью была пропитана сейчас земля, цвели алые маки, с грустью и упреком качающиеся на ветру. И казалось, что это не маки вовсе, а шехиды, призывно машущие руками, словно пытающиеся сказать: «вот мы, здесь», «идите сюда». И так хотелось посидеть возле этих маков, и чтоб цвели они в Джабраиле, Губадлы, Ходжалы, Лачине, Шуше, Кяльбяджаре, Ханкенди, Физули, Агдаме, а ты бы сидела и думала, с чего начать беседу, кому первым завести разговор? Или просто помолчать возле них...

***

...Не помню, как мы преодолели этот путь. Только врезалось в память, как пожилые женщины в Физули, пекущие тендир, узнав, что мы направляемся в Лалатепе, чуть было не кинулись к нам на шею от радости. Никогда не была в Физули. Только представьте, в одном конце деревни - ты, а в противоположной - враг. Проходя мимо реки, вдруг вспомнила отца. Он не знал, что я приехала в отчий край. Чтоб не предаться воспоминаниям, взяла себя в руки, сейчас было не до них. Нужно быть сильной, вдохновлять людей своим примером. Равнины, дороги, тропинки сменялись одна за другой, я смотрела в окно, вспоминала былое, как вдруг услышала громкий возглас: «А вот и Джебраил!»

Господи! Это - Джебраил!

Никогда не видела Джебраил доселе, то ли небо над ним было каким-то особенным, то ли луга - самыми зелеными из всех, не могу описать эти чувства, завороженно глядя вокруг, я всячески пыталась подавить нахлынувшие чувства, и со стороны наверно казалась стойкой. Но под взглядами солдатов и офицеров воинской части, чуть смущенными, чуть вопрошающими, с проблеском надежды, я осеклась, и даже немного засмущалась. Так и не поняла, о чем говорили их глаза, то ли радовались нашему приезду, то ли упрекали, мол, вам здесь не место... В душе было много вопросов, но так и не решила, какие из них будут уместны, а потому предпочла промолчать. Не знала, принести ли воды бойцам, или попросить у них воды, спросить, сыты ли они, а может не спят которую ночь. Хотелось узнать, насколько они в безопасности, но тут же осеклась, что, Фейзийя, боишься подорваться на мине, потерять руки-ноги? Ничего страшного, на месте твоей гибели вырастут красивые алые маки, и дети из Шуши и Ходжалы будут приходить сюда, и пересказывать им эти события, как некий страшный сон. А потому вновь решила сохранить молчание. Захотелось спуститься в окопы, посмотреть, удобно ли там бойцам, но не стала делать этого, подумав, вдруг нарушу технику безопасности, побеспокою их. Только и промолвила: «Да буду я жертвой вашей, бойцы, грудью вставшие на защиту родной земли», и вновь замолчала.

Захотелось взять на руки и приласкать двух кошек, примостившихся возле речки и выглядящих гораздо счастливей нас. Наверно, и их пробрал испуг. Но, увидев их довольные мордочки, решила все же не подходить. Они были сыты и казались вполне счастливыми. Не было похоже, что они боялись войны, да и как можно быть трусом возле смельчаков! Включив камеру, приступила к съемке, захотелось подготовить видеосюжет. Стала бы я громко говорить о том, что «Мы находимся в Джоджуг Марджанлы, на родной земле. Эти земли - наши. Хозяева этих разрушенных домов приедут сюда и признают в этих руинах свои родные очаги. И восстановят они свое жилье, выкрасят стены в тон зеленых лугов Джебраила, а крыши будут голубыми под цвет неба над головой».

***

Очень расстроилась, по ряду причин так и не сумев подняться на Лалатепе, только освобожденной от вражеских сил. Не стала настаивать, в конце концов, это же не заграница, Родина, приеду еще, когда захочу. Услышав, что в Джоджуг Марджанлы проживает всего лишь одна семья, мы не могли уехать, не навестив их. Остановив машину возле приоткрытых ворот, мы спросили хозяина дома, нам ответили, что дядя Огтай понес еду бойцам. Нас встретили радушно, пригласили отведать чай, но мы любезно отказались, нам предстояло посетить место компактного проживания в Билясуваре беженцев из Джебраила, а именно - семью погибшего в последних боях Рухина.

У ворот мы увидели трактор, на котором крупными буквами было написано «ДЖАБРАИЛ». Какой же смелой, отважной, патриотичной была эта семья! Мы испытали гордость от увиденного. С их двора открывался прекрасный обзор Лалатепе, отсюда ее было отчетливо видно. И тут подумалось мне, как же эти люди жили здесь годами, когда Лалатепе был во вражеских руках, в постоянной опасности, на волосок от смерти, мысли кинолентой пронеслись перед глазами. Во дворе жили два брата с семьями. Мы оказались родственниками. Я спросила хозяйку дома, зачем они не покинули дом, как жили под постоянными обстрелами? Она ответила, что муж отказался покидать дом, и она осталась. «Куда мы уйдем, здесь наш очаг», - сказала она. Я окинула взглядом равнины, горы, Лалатепе, усыпанную маками. Мы торопились, наши друзья совершили намаз на родной земле, как же это было приятно - преклонить колени на Родине. Наша святыня, очаг родной, отчий край! Уходя, я пообещала хозяйке дома, что вскоре построю дом по соседству с ними.

***

Впервые я оказалась в Билясуваре. На переднем стекле автомобиля была фотография Рухина, он смотрел на нас с гордостью. Тогда подумалось, какой же он молодой и смелый не по годам. В поселке все знали Рухина, на протяжении дороги к его дому висели азербайджанские флаги. Ворота были открыты. Можно часами говорить о выдержке матери шехида и стойкости его отца! С гордостью отец шехида сказал о том, что он и его раненый сын, проходящий лечение в военном госпитале, готовы пасть жертвой во имя Родины, только бы родная земля не досталась врагу! Теперь нет нужды рассказывать детям о сказочных героях-смельчаках, они живут рядом с нами!

ФЕЙЗИЙЯ